Яков Брафман - Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.]

Гнет такой регламентации поистине ужасен, но ужаснее его является то обстоятельство, что частному еврею нет возможности уйти от этого гнета, так как малейшее его движение к эмансипации своей личности, самый малый его крик к местной иноверческой власти о защите от кагала, о спасении считается изменою интересам Израиля и поражается херемом [анафемой, проклятием]; высшая же степень херема есть карет, искоренение, т. е. смерть, смерть гражданская и нередко, как это ниже документально будет доказано, физическая.

Если же после всего сказанного задаться вопросом: насколько подобная всесторонняя административная деятельность кагала отвечает намерениям правительства подчинить евреев действию общих государственных законов, то ответ получится совершенно категорический и ясный: пока над жизнью евреев развивается знамя своего национального правительства, до тех пор все меры правительства иноверческого, направленные к подчинению евреев общим законам, не приведут ни к каким практическим результатам.

В этом деле нам предстоит выяснить отношения кагала: 1) к личности и имуществу еврея и 2) к личности и имуществу нееврея.

Из тщательного изучения деятельности кагала в области бытовой уже предрешился вопрос об отношении кагала к личности еврея в смысле правовом. Если в бытовой области отдельная личность еврея всецело поглощается кагалом, то в области права она всесторонне им определяется. И действительно, как это мы докажем ниже, только кагал дарует еврею все права полноправного члена еврейской общины, равно как он же один имеет право и лишить их еврея (акт № 724). Само собою разумеется, что если кагал дарует еврею права и он же лишает еврея этих прав, то не может быть сомнения относительно того, что отдельные права личности еврея, как, например, право заниматься данным ремеслом и др., заключающиеся между этими двумя юридическими полюсами, стоят в полной зависимости от кагала.

Мы ограничимся указанием только на некоторые права, которыми кагал определяет юридически личность еврея.

1. Кагал дает право на жительство иногородним евреям.

Хотя относительно, так сказать, внешней политики все местные кагалы вполне солидарны между собою, но, тем не менее, каждый из них, опираясь на правила закона о Хезкат-Ишуб, о власти кагала в своем районе, ревниво оберегает свою общину от вторжения новых иногородних членов и не дозволяет иногороднему еврею произвольно, без испрошения его разрешения селиться в данной местности, если даже он прибрел это право на основании государственного закона.

После изложения различных мнений за и против права Хезкат-Ишуб относительно иногородних евреев, Хошен-Гамишнот (свод еврейских законов) заявляет о нем следующее: «В особенности в настоящее время, когда мы живем под властью чужих народов и когда следует опасаться, что с накоплением еврейских жителей со стороны первых может произойти замешательство. Каждый еврей, вновь желающий поселиться в городе, делается гонителем для местных евреев. На основании этого соображения местному кагалу предоставлено право закрыть двери пред новыми пришельцами; а для достижения этой цели разрешается ему употреблять всевозможные средства, даже власть гоимов (местной государственной администрации)»[183]. Каким образом местная власть действительно является орудием в руках кагала — об этом ниже. Льготами в отношении высказанного выше общего положения пользуется Талмуд-хахам (ученый Талмудист):

«Купцам, разъезжающим по городам, местные жители не могут запретить временную торговлю в их городе, но избрать место для постоянной своей торговли никто не может без согласия местного кагала, за исключением Талмуд-хахама, которому предоставлено право селиться и заниматься торговлею где ему заблагорассудится»[184].

На основании этих правил каждый иногородний еврей, желает ли он поселиться в каком-либо новом месте, открыть ли торговлю, заняться ли ремеслом и т. п., при всех подобных случаях он напрасно будет опираться на права, которые ему предоставлены местными государственными законами: Хезкат-Ишуб парализует действие государственных законов, которые при власти кагала нередко бывают или совершенно лишними, или нужны только для проформы, но никогда не полносильны настолько, чтобы в подобных случаях еврею возможно было обойтись без предварительной сделки с местным кагалом.

После всего сказанного станет вполне понятным следующее решение кагала: «Так как поселившийся в нашем городе без права на жительство р. Моисей обязанный, в силу прежнего постановления кагала, предоставить свое право на жительство в нашем городе, если таковое у него имеется, или оставить наш город, до сих пор упорствует и не обращает внимания на требования кагала, то нынешним решением последнего уполномачивается по этому делу на правах месячного головы — голова р. Илья [дабы] преследовать и гнать сказанного р. Моисея даже посредством нееврейских властей и принудить его оставить наш город» и т. д.[185].

После всего сказанного становится ясно, насколько сильна власть кагала, присвоившего себе один из основных атрибутов государственной власти — право запрещать или разрешать еврею селиться в данном месте. Если же сопоставить здесь то обстоятельство, что запрещение кагала парализует дозволение местной власти и обращает его в пустую формальность, то не будет уже удивительным, почему постановление кагала имеет для еврея большее значение, нежели законы власти государственной[186].

2. Кагал укрепляет сделки частных лиц.

В глубокой древности у евреев был обычай, по которому при актах купли и продажи покупатель разувал свой башмак и подавал его продавцу[187].

Талмуд ввел в свой устав о купле-продаже нечто в роде этого древнего обычая, разумеется, с присвоением ему того важного значения и силы, которыми обыкновенно облечены все его постановления.

Ныне при акте купли-продажи прежде всего совершается каболат-кинион, т. е. покупатель сам или представляющий его подает полу своей одежды или платок продавцу и говорит ему: «Возьми эту вещь взамен земли или дома и пр., которую ты мне продаешь, отдаешь в подарок» и пр. Когда продавец потянул рукой за платок или полу одежды, тогда акт купли-продажи считается уже совершившимся. И хотя объект сделки еще не перешел в обладание купившего и стоимость его не оплачена, однако же проданный предмет или имущество, где бы ни находились, составляют уже законную собственность покупателя и никто из сторон не может нарушить совершившийся акт купли-продажи[188].

Таким образом, ясно, что каболат-кинион не пустой обычай: если продавец потянул за вещь, подаваемую ему покупателем, значит, он вступил с этой вещью в материальную связь, которая составляет один из главных деятелей юридического владения по Талмуду[189].

В настоящее время при мелких делах каболат-кинионом, как обрядом, оканчивается предварительная сделка, но при более серьезных делах, для того чтобы предварительная сделка получила юридически обязательную силу, для того чтобы бесповоротно закрепить ее за собою, стороны отправляются в кагал, к шамешу и составляют там документ, известный тоже под именем каболат-кинион, коим окончательно обеспечивается исполнение данного обязательства. Таким образом, кагал оказывает свое влияние и в области правовых обязательственных отношений и своею властью санкционирует сделки частных лиц.

Мы опустим рассмотрение такие стороны деятельности кагала в области правовой, как, например, установление в пользу отдельных лиц местной общины монополий на различные отрасли производства, торговли и др. — отсылаем читателя непосредственно к богатому источнику данных, изложенных во второй части книги, — и перейдем к рассмотрению тех действий кагала, коими он возводит частное лицо в различные чины кагало-бетдинской республики и уясним влияние этих действий, с одной стороны, на жизнь еврейской массы, а с другой — на правильное применение к жизни евреев государственного закона.

3. Кагал возводит в звание морейне.

В общих собраниях еврейской общины, асифа, из которого выделяется кагал и бет-дин, правом голоса пользуются, как было выше указано, только морейне, т. е. благородные, а таковыми признаются только лица, получившие талмудическое образование. В силу такого порядка вещей еврейская община в настоящее время, как и во времена саддукеев и фарисеев, представляет два резко разграниченных между собою класса людей: класс управляющих — патрициев, к которому относится весь кагальный и бет-динский персонал и который весь морейне, и класс управляемых — плебеев, к которому принадлежит остальное еврейское население и который титулом морейне не отмечен. Само собою разумеется, что в то время как первый имеет за собою все права и власть и таким образом все выгоды обеспеченного положения, второй является нищенствующим и бесправным парием.